Архимандрит фотий. Архимандрит Фотий – борец за Православие
— Графиня часто посещала Фотия?
— Когда приезжала в Юрьев, бывала у него ежедневно. Она ни одной утрени не пропускала; отстоять службу и пойдет с Фотием в келью, да и сидит там до двух часов, а потом уходить на мызу обедать. Он ходил к ней редко. А когда на мызе бывали гости, Фотий никогда не являлся между ними, даже сердился и говорил, что от них один только мирской соблазн. У себя знатных людей он избегал, а при столкновения обращался с ними грубо, пренебрежительно. Однажды сидели мы дома — я и Фотин, приближенный иеромонах Фотия. Сам Фотий был в одной рубашке, со сборками на шее. Вдруг послышался скрип сапог, и в переднюю вошел генерал Набоков. Фотий выглянул в дверь и спросил:
— Кто там?
Увидя нас стоящими, он мигнул нам, что, мол, садитесь, много чести будет. Потом ушел на прежнее место. Набоков подошел к Фотию и сказал что-то на ухо.
— Нет, нельзя,— ответил он.
Снова пошептал гѳнерал и получил тот же ответ. Когда Набоков в третий раз нагнулся к Фотию, то он сказал:
— Это можно; Фотин, сведи их в ризницу.
После, как рассказывал нам Фотий, приезжала из Питера тайная советница и просила, чрез Набокова, посмотреть примечательности монастыря, а главное, побеседовать с Фотием или даже взглянуть на него. В личном свидании он отказал и объяснил такими словами: «Я не кот заморский, чтобы на меня смотреть; я знатных боюсь, как ежей колючих».
— А с графиней Фотий обращался мягко?
— Нет, довольно грубо. Скажет: «Чадо, подай мне книгу!» Она принесет, да не ту. Он сунет ей книгу под нос и закричит: «Дай ту, которая на комоде лежит!» Или придет со службы усталый, изнемогший; опустится на диван и прикажет графине: «Сними сапоги». Она стащит. «Чулки сними», опять крикнет.
— Как умер Фотий?
— Он болел долго. У него все тело было в ранах, которые, по словам его, образовались от вериг. Раз будто бы пришел он в церковь во имя Всех Святых, вдруг огонь опалил его и сжег полу мантии. Тут он оповестил о близкой своей кончине.
— Скучала, конечно, графиня по Фотии?
— Не без того. Она ведь верила в него, как в святого. После часто приезжала в Юрьев и подолгу жила на мызе. Графиня любила садоводство и содержала для этой цели вольных рабочих. Нанимались девушки, с мая до августа, для чистки дорожек, поливки и поления. Девушкам графиня платила по восьми рублей в месяц жалованья и дарила платочки. Мужчины получали вдвое больше. Она терпеть не могла пьяных и женатых. Когда бывала дома, то следила за людьми с балкона, в подзорную трубу; но мы все-таки удирали. Сами оденемся в мундиры, девушек нарядим в рубахи, шляпы— и махнем с мызы в Юрьевскую слободку. Выходила графиня из дома в два часа и гуляла по садам, аллеям, рощам. Встретит кого-нибудь за работой, понравится ей ловкость и проворство работника — сейчас подарок; свернет кредитку в трубку и скажет: «Нако тебе карамельку, только не говори никому и не хвастай». Если кто провинится в чем, тому наказаний никаких не делала, а только объявить: «Уволься». Вины она мало за кем признавала, разве узнает о чьей-либо женитьбе — того и года не продержит.
Графиню все любили и трудились зато добросовестно; да и было над чем работать. Чего только не росло у нее на мызе: в оранжереях — персики, абрикосы, виноград, груши, сливы; в теплицах — огурцы, салат, шампиньоны; в парниках арбузы, дыни. По смерти ее монастырь сдавал эти угодья в аренду за шесть тысяч рублей, а теперь от них и следов совсем мало. Остались рощи, но без пользы заглохли. Верхний этаж дома, на мызе, отдается дачникам, а в нижнем помещается монастырская богадельня. Амбары, кладовые, конюшни пустуют и рушатся. Есть два сада, но такие ли, как прежде были; снимают арендаторы в лето за 50—100 рублей. А сколько, бывало, кормилось пришлого люда, сколько раздавалось пособий — графиня добрая была. С прошениями принимала каждый день. На похороны давала по 5-15 рублей, погорельцам — 30-50 рублей. Это выдавала графиня лично, а милостыней распоряжался дворецкий — по четвергам и субботам. Когда выходила из церкви и встречала нищих, то непременно спрашивала, получили ли они в известные дни графскую лепту (В субботу по 50 коп., а в четверг — 30 коп.). Кроме того, в монастыре бывали обязательно даровые обеды — для благородных с шампанским, а для бедных попроще. Обеды назначались в праздники Георгия, Воздвижения, Михаила-Архангела, Феоктиста, Неопалимой Купины и в память Фотия, дядей и теток. На обедах сама графиня присутствовала, но ела мало и пила житный кофе, да красное вино с водой.
Ныне ничего этого не стало, ныне ломтя хлеба еле выпросишь. Не жалела графиня денег, лишь бы была при ней церковь и молитва. Она ежедневно ходила на службу к ранней, поздней обедне, к вечерне, всенощной; любила зычные голоса. В этом деле отличались иеродиакон Михаил, певший сильным басом; Кифа пел на все голоса. Евтихий и архимандрит тоже пели громко и приятно.
— Долго жила графиня после Фотия?
— Десять лет. Она почувствовала себя дурно в церкви пред тем, как собиралась в Питер. В коляске нашли шкатулку и духовное завещание на вечный капитал, процентами с которого монастырь пользуется. Ее отнесли на полотне в дом; там она попросила у горничной воды, выпила и скончалась. На мызе графиня лежала три дня в гробу, обложенном кованной парчей, а потом тело стояло в Георгиевском соборе двенадцать дней.
— Правда, что графиня была пострижена?
— Правда. В этом я лично убедился, когда помогал нести гроб: она лежала в черном монашеском платье. Да ее и на панихиде вспоминали Агнией и поминали шесть недель монахиней. О пострижении не так хлопотала она сама, как двоюродный брат ее. Монахиней она не должна была иметь никакого ценного имущества, вот брат и старался постричь ее, чтобы отобрать от нее имения и все то, что было подарено ею монастырю. Гробницы Фотия и графини поставили в церкви на поду, но вскоре это запретили; тогда весь пол в церкви опустили на законную глубину, сделали так, что и в земле, да на земле. Обе гробницы покрыли одним серебряным покровом, но тоже не позволили. Ох, греховные были дела. Теперь, слава Богу, все миновало. Монастырь живет в мире, согласии, ни в чем не нуждается.
Архимандрит Фотий (Спасский) родился 6 июня 1792 г. в семье чтеца в Новгородской губернии и в миру звался Петр Никитич. Получив домашнее образование, Петр стал чтецом в церкви, затем певчим в Казанском соборе С.-Петербурга. В 1803 г. Петр поступил в Новгородскую семинарию, где вскоре стал первым учеником. В связи с успехами в образовании в 1814 г. он был направлен в Петербургскую Духовную академию, но уже через год был вынужден оставить ее по болезни.
Служа с этого времени преподавателем в Александровском духовном училище, Петр Спасский начал изучать книги масонов и протестантских мистиков, с тем, чтобы уметь опровергать антиправославные мысли, которые в них содержались. В 1817 г. он был пострижен в монахи с именем Фотия и рукоположен во иеромонаха. Фотий отличался крайней аскезой: постоянно пребывал в воздержании и посте, облекся во власяницу, носил вериги. В 1818 г. он был зачислен в соборные иеромонахи Александро-Невской лавры.
Фотий резко выступал "против масонов, иллюминатов, методистов, Лабзина, Сионского Вестника и прочих". Сам монах свидетельствовал, что он получил "изведение свыше во сне и разных откровениях, что подобает ему изыти на подвиг против тайных всех обществ". Всю жизнь он собирал информацию о деятельности масонских лож, составлял список книг, разделенные им на "бесовские", "еретические и антихристианские", "революционные" и "масонские".
Кроме того, Фотий выступил с резкими обличениями антиправославной деятельности Российского Библейского общества, которое распространяло под видом введения универсальной религии протестантскую и масонскую литературу, переводило Библию на литературный язык. Вскоре Фотий стал одной из самых ярких представителей православной оппозиции. "Против Православия явно была брань словом, делом, писанием и всякими образами и готовили враги новую, какую-то библейскую религию ввести, смесь веры сделать, а Православную веру Христову искоренить", - писал монах о своем времени. Встав на путь борьбы с масонством и сектантством, он нажил себе многочисленных влиятельных врагов.
В 1822 Фотий был возведен в архимандриты. В том же году произошла и встреча архимандрита с Государем Александром I, после которой Император издал рескрипт о запрещении масонских лож и тайных обществ на территории Российской Империи. Влияние архимандрита Фотия на Царя продолжалось и дальше. "Бог любит Церковь нашу, Тебя - Царя и народ <…>, а поэтому <…> открываю: можно весь план (составленный для свержения Самодержавия и уничтожения Православной Церкви) разрушить. <…> Гр. Аракчеев все может исполнить, он верен, - и об нем мне открыто в видении", - писал архимандрит Государю. Фотий был первым, кто отправил Государю послания, в которых обличалась неверная политика в религиозной сфере, которую Александр I проводил в течение почти всего своего царствования - и Царь прислушался к архимандриту.
Скончался архимандрит Фотий в Юрьевом монастыре, где и был погребен.
Труды автора
- Из записок архимандрита Фотия // Русский архив. — 1869. — Вып. 6. — Стб. 929—944.
- Письма архимандрита Фотия к брату и родным // Русский архив. — 1871. — Вып. 2. — Стб. 239—255.
- Письмо к Аракчееву 4 мая 1832 г. / Сообщ. Н. Г. Словским // Исторический вестник. — 1880. — Т. 2, № 5. — С. 204—205.
- Письмо Юрьевского архимандрита Фотия к князю Александру Николаевичу Голицыну / Сообщ. Д. Н. Толстым // Русский архив. — 1870. — Изд. 2-е. — М., 1871. — Стб. 1159—1162.
- Повествование священно-архимандрита отца Фотия о роде его, воспитании домашнем и училищном, о состоянии и житии в должности учителя в С.-Петербурге и о прочих прикосновенных обстоятельствах и лицах // Русская старина, 1881. — Т. 81, № 3. — С. 135—168; № 4. — С. 99-123; № 5. — С. 91-114; Т.82, № 7. — С. 195—230; № 10. — С. 125—142; 1895. — Т. 83, № 2. — С. 174—216; № 3. — С. 177—184; Т. 84, № 7. — С. 167—184; № 8. — С. 169—200;№ 11. — С. 207—236; № 12. — С. 189—203. — Под загл.: Автобиография Юрьевского архимандрита Фотия.
Архимандрит Фотий родился 7 июня 1792 года в семье пономаря Новгородского уезда. С детства он проникся глубокой верой в Бога и ревностью к угождению Ему. Когда отрок подрос, его отдали в Новгородское духовное училище, по окончании которого он поступил в Новгородскую духовную семинарию, а затем продолжил образование в Санкт-Петербургской духовной академии. В 1817 году он принял постриг в Александро-Невской лавре, был рукоположен во иеромонаха и вскоре назначен законоучителем во второй кадетский корпус. Наставником его в это время был архимандрит Иннокентий (Смирнов), впоследствии епископ Пензенский.
От своего духовного отца иеромонах Фотий воспринял высокую, не обычную для того времени аскетическую настроенность, стремление к изучению святоотеческих писаний и посильному исполнению прочитанного. Его аскетизм отражался и в его проповедях. Митрополит Санкт-Петербургский Серафим (Глаголевский) в письме епископу Владимирскому Парфению (Черткову) следующим образом охарактеризовал молодого подвижника: «Он носит вериги, которые тщательно скрывает от всех. Сверх сего можно сказать, что умерщвляет тело свое самым строгим постом и бдением, безкорыстен, не человекоугодлив. Но отнюдь не ханжа и не лицемер. Рассудок имеет здоровый, память твердую, премного читал Святых Отцов и крепко их держится, имеет дар слова отличный и говорит от сердца с большим убеждением, а иногда и строго, и даже с какою-то властью, смотря по нужде».
В письме одному доверенному лицу архимандрит Фотий так вспоминал о своем детстве и юности: «От юности моея старался я работать Господу Богу и хранить Его святые заповеди: всей мудрости философской, ораторской и науке человеческой старался я изучиться, дабы Богу и Царю верою и правдою служить. Но яко суету и ко спасению неполезную (оную мудрость) и вовсе презрел, и искал премудрости Божией, и началом ея полагал страх Божий; поучался я в законе Божием день и нощь; сколько мог обрести, книги всех Святых Отцов и Учителей Церкви я внимательно прочел; и по ним всячески старался я жить преподобно и праведно, все то исполняя словом и делом, чего требует от меня Бог, как от христианина, монаха и священника, - служителя Церкви по закону, по совести, по присяге…»
В академии иеромонах Фотий проучился всего год. Из-за сильной болезни груди, но более из-за того, что в академии учили не благочестию и духовной жизни, а тому, как красиво говорить и писать, он «яко суету и ко спасению неполезную (оную мудрость) и вовсе презрел» и оставил дальнейшее обучение.
Духовник отца Фотия архимандрит Иннокентий первым указал ему на опасность мистицизма, который распространился в то время в столице. В «Житии епископа Иннокентия» отец Фотий описывает одну из своих многочисленных бесед с ним на эту тему. «Учитель некий (очевидно, сам иеромонах Фотий, по смирению говорящий о себе в третьем лице. - Примеч. А.М.), грядый посетить Иннокентия, встретился с ним лишь токмо проходящим из града в келью свою, и вопросил Иннокентий сего учителя:
Знаешь ли, где я был?
Ни, отче.
И паки сказал Иннокентий:
Я был у неких князей иностранного исповедания, беседовал с ними о вере много, и они мне предлагали о соединении всех вер во едину, и особенно сказывали о возможности прежде всего соединить лютеранское исповедание с восточным греко-российским. Сказывали же и образ веры новой, коим можно соединить всех тех и других во едино исповедание. Видя и слыша лукавство сих князей, действо сатанино в сердцах их, я отказался от собеседования с ними навсегда…»
Однажды архимандрит Иннокентий, исполнявший должность цензора, пропустил к изданию книгу апологетического характера против мистицизма. Обер-прокурор Святейшего Синода князь А.Н. Голицын, главный покровитель ереси, добился удаления его в почетную ссылку в Пензу с возведением в сан епископа.
Незадолго перед отъездом епископа Иннокентия из столицы иеромонах Фотий пришел проведать своего духовного отца. Владыка спросил его:
Читал ли ты оную книжицу - систему философскую новейшего времени, кою я держу в руках моих?
Отец Фотий ответил:
Тогда преосвященный Иннокентий сказал ему:
Слез не достанет у здравомыслящего <…> оплакивать раны, кои сия нечестивая и совершенно бесова философия может соделать в умах и сердцах, если только будет читаема и преподаваема в школах: мне она прислана на рассмотрение, дабы я одобрил оную в ученых местах преподавать.
Затем он зачитал отцу Фотию некоторые цитаты из этой книги. «И читал во услышание мне из нея многие софизмы и мудрования совершенно сатанинские, нездравые, нечестивые, дерзкие, хульные, вольные противу Бога, веры Христовой и Духа Святаго, против Церкви и всех Святых Таинств и преданий, противу властей и всякой истины».
Вот нечестивое явление плоти и крови, - говорил Владыка. - Сей суемудр так зле мудрствует от брожения и кружения своея головы, что содрогается душа от единого чтения сей книжицы: и ныне не одна сия философия в свет вышла, но тьмы подобных писаний вражеских со дня на день являются. Злато и сребро и человекоугодие всему двери отверзает.
Этот разговор состоялся в конце 1818 года. В начале 1819 года епископ Иннокентий отбыл в Пензу, где через четыре месяца по приезде скончался. В 2000 году он был причислен Церковью к лику святых.
Здесь для характеристики архимандрита, а в то время иеромонаха Фотия, необходимо коснуться того, как он пережил смерть своего духовного отца. Получив весть о его блаженной кончине, подвижник предпринял подвиг сорокадневного служения Литургии, моля Бога о упокоении души своего наставника, а также прося Его показать посмертную участь почившего. И вот на сороковой день преосвященный Иннокентий явился ему и сказал, что обрел милость у Бога; затем взошел на колесницу, запряженную лошадьми, и они вознесли его в небеса.
Ободренный этим видением, иеромонах Фотий остался в Петербурге и продолжил дело своего духовного отца, подняв выпавшее из его рук знамя борьбы с ересью мистицизма, насаждаемой тайными масонскими обществами. Через год, 27 апреля 1820 года, отец Фотий произнес знаменитую проповедь «Бога бойтесь, Царя чтите» против «масонов, верующих в антихриста, диавола и сатану». За эту проповедь он был удален из Петербурга под предлогом назначения его игуменом Новгородского Деревяницкого монастыря. Впоследствии, объясняя Императору свои действия, он писал: «В 1820 году убогий Фотий <…> за проповедь „Бога бойтесь, Царя чтите“ <…> от тайных обществ через действие Тургенева неизвестно как, но был удален в самый разоренный монастырь, дабы гладом и скорбию уморить его». Но Господь не попустил осуществиться планам богоборцев.
На эту знаменитую проповедь иеромонаха Фотия обратили внимание многие благочестивые христиане того времени. Буквально через несколько дней после ее произнесения, 2 мая 1820 года, графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская, фрейлина Императрицы и богатейшая русская аристократка, убедила отца Фотия стать ее духовником. На средства графини игумен Фотий благоустроил свой разоренный Деревяницкий монастырь. Затем, по ее ходатайству, митрополит Серафим (Глаголевский), вновь назначенный на Петербургскую кафедру, перевел отца Фотия в Сковородский монастырь, где вскоре возвел его в сан архимандрита. Но будучи и в Деревяницах, и в Сковородской обители подвижник не прекращал бороться с ересью и действовал на тайные общества в Санкт-Петербурге и Москве через преданных ему о Христе.
Впоследствии он писал в письме к Императору: «Восемь лет постяся и моляся и всячески благоугождая Господу моему, я, презрев страх людей, клеветы и поругания, имел в виду данную присягу служить Богу и Царю верно, правдою и в оные годы сражался с тайными обществами, с отступниками, еретиками и карбонариями: и Господу, помогающему мне, всегда их одолевал тьмы, хотя Тебе (Императору Александру I. - Примеч. А.М.), может быть, и неизвестно, - и как много жертв от них отнял, и умыслы их знаю, и ничем их не прельщаюсь, то Господь меня безоружного и меньшего паче всех дал им в страх велик, и всячески они старались и стараются, как бы меня единого погубить, и дважды что-то смертное мне в пищу полагали, но я здрав и невредим, како был; отчего не ведаю, служащий мне восемь месяцев страдал: Божиею силою и тот жив еще. Враги сии Царя и Церкви и мои только сети мне ставили оные: клеветы, хулы и насмешки (о мне) делали, и тем иногда начальству в худом виде меня выставляли, но по милости Божией это я не считаю за болезнь никогда; я знал и знаю многие их тайны и злодейства, под видом набожности и добра деемые, и молился Господу, дабы он меня сделал орудием в сии времена смутные на пользу Церкви, Царю и Отечеству…»
Весной 1822 года архимандрит Фотий стараниями графини Орловой после Пасхи был вызван в Петербург. Там Анна Алексеевна познакомила его с обер-прокурором Святейшего Синода князем А.Н. Голицыным, который первое время весьма благоволил к подвижнику. Он уговорил архимандрита Фотия отложить возвращение в обитель до приезда Императора. Архимандрит поначалу не знал, как ему поступить, но во сне ему явился святой великомученик Георгий, повелев остаться в столице. 5 июня 1822 года ему была назначена первая аудиенция у Императора.
При встрече Царь смиренно принял благословение у сковородовского архимандрита и беседовал с ним полтора часа. Отец Фотий впервые раскрыл перед ним планы тайных обществ по подготовке революции и способы их воплощения. В ответ Царь принес покаяние за сочувствие ереси, а архимандрит тут же простил и разрешил коленопреклоненного Императора от греха. После этого он вернулся в свою обитель, а вскоре был поставлен настоятелем новгородского первоклассного Юрьева монастыря.
Результатом первой встречи архимандрита Фотия с Царем стал указ от 1 августа 1822 года о запрете в России масонства. Это была большая победа, но до окончания борьбы было еще далеко, и архимандрит Фотий это прекрасно сознавал. Однако помимо чисто человеческих расчетов он в первую очередь руководствовался откровениями Божиими.
«В 1823 году, в начале, Бог внушил мне поститься более прежнего, - писал впоследствии отец Фотий Царю, - и постился я год, ожидая от Бога извещения, на что Он через пост меня готовит: чаял, что уже не к смерти ли я буду зван, - и через то прейду в горнее Отечество к Отцу Небесному, Которого очень желает душа моя видеть и насладиться доброты Его; как уже год поста скончавался, повелел мне Господь сверх сил и обыкновения служить непрестанно Божественную литургию; и я с 9-го числа, освятив церковь новую, 1823 года, по 3 февраля 1824 года каждодневно служил пятьдесят шесть служб, молясь Богу о спасении Церкви, Царя и Отечества. <…> Наконец, я жребий бросил, помолився Богу, - и паде жребий: что, отец Фотий, теперь тебе время ехать во град святого Петра и сражаться со врагами Церкви и Отечества».
20 апреля 1824 года состоялась вторая встреча подвижника с Императором Александром I. Беседа продолжалась три часа и была посвящена подрывной деятельности масонов. В конце Александр Павлович встал и, воздев руки к небу, произнес: «Господи, коль Ты милосерден ко мне! Ты мне как прямо с небес послал Ангела Своего святого возвестить всякую правду и истину! Буди милость Твоя на мне! Я же готов исправить все дела и Твою святую волю творить». И Царь поручил архимандриту составить план мер для противодействия революции.
Портрет Императора Александра I
Худ. Д. ДЖОРДЖ
Архимандрит Фотий пытался убедить князя Голицына, чтобы тот употребил свое влияние на борьбу против революции и мистицизма, но безуспешно. При очередной встрече в доме графини Орловой князь отказался признать свою вину в деле покровительства ереси и вступил в словесную перепалку с подвижником. Архимандрит, обращаясь к князю и в его лице ко всем мистикам, произнес: «Поразит вас Господь Бог всех и потребит вскоре. Анафема!»
29 апреля отец Фотий направил третье послание к Царю, в котором для предотвращения революции советовал упразднить Министерство духовных дел, а Министерство народного просвещения и почтовое ведомство изъять из ведома Голицына; ликвидировать также Библейское общество и вернуть полномочия цензуры всех духовных книг Синоду. Все эти указания (кроме указания насчет почтового ведомства), хоть и не сразу, но были исполнены.
Вскоре Император вызвал архимандрита Фотия на аудиенцию и потребовал объяснить поступок с анафематствованием. Отец Фотий в ответ указал на пример святителя Николая Чудотворца, который ударил Ария по лицу за дерзкую ложь, за что «Отцы судили, а Бог прославил его», и тут же достал книжку с житием святого. Царь удивился услышанному и устыдился. Встреча закончилась благополучно.
Четвертый раз архимандрит Фотий и Император Александр свиделись 6 августа 1824 года. Архимандрит представил Императору несколько разоблачительных документов, среди которых была и «Записка настоятельная, дабы взять решительные меры к прекращению революции, готовимой втайне».
20 августа 1824 года юрьевский архимандрит писал архимандриту Симоновского монастыря Герасиму: «Порадуйся, старче преподобный! Нечестие пресеклось; армия богохульная диавола паде, ересей и расколов язык онемел, общества все богопротивные якоже ад сокрушилися. Министр наш един Господь Иисус Христос во славу Бога Отца, аминь. Ныне, я чаю, велия радость и на небесах».
На следующий (1825) год 14 декабря произошел масонский бунт. В результате заговора декабристов погиб 1271 человек, но революция не состоялась, благодаря заранее принятым мерам, предложенным подвижником.
После кончины императора Александра I в 1825 году архимандрит Фотий продолжал настоятельствовать в Юрьевом монастыре в Новгороде. На богатые пожертвования графини Орловой он украсил обитель, сделав ее одной из наиболее благоустроенных в России; митрополит Серафим (Глаголевский) покровительствовал юрьевскому подвижнику. Но имея слабое здоровье, архимандрит вскоре занемог и после продолжительной болезни скончался 26 февраля 1838 года.
Из биографии отца Фотия замечателен также следующий случай. Вернувшись в 1822 году в монастырь, после первой встречи с Императором, он слег в постель с обострением грудной болезни. Царь прислал ему личного доктора Соколовского, который застал больного покрытого черной власяницей, лежащего на мраморной кушетке. На его предложение вскрыть нарыв отец Фотий ответил: «Если грешная моя жизнь не угодна Господу, то я готов сейчас предстать пред Ним, но тела моего резать не дам». Вскоре после этого нарыв прорвался сам, и здоровье подвижника пошло на поправку. Этот эпизод напоминает аналогичный случай из жизни другого великого подвижника и современника архимандрита Фотия преподобного Серафима Саровского, который, также тяжко страдая от болезни, всецело предал себя в руки Божии, после чего явилась Пресвятая Богородица с апостолами Петром и Иоанном, исцелила его и сказала: «Сей есть от рода нашего». Эти слова, безусловно, относятся и к отцу Фотию. Он был подвижником, подобным древним святым Отцам. Непрестанное служение Литургии предвосхищает аналогичный подвиг святого праведного Иоанна Кронштадтского. А борьба против масонского мистицизма заставляет вспомнить другого ревнителя Православия - преподобного Иосифа Волоцкого. Веруем, что вместе с этими великими святыми ликует во Царствии Небесном ныне подвижник и постник, ревнитель чистоты веры юрьевский архимандрит Фотий (Спасский).
Архимандрит Фотий
«Политический деятель, патриот России» - так называли знаменитого архимандрита Новгородского Юрьева монастыря Фотия благорасположенные к нему церковные историки.
Архимандрит Фотий (в миру Петр Никитич Спасский, 1792- 1838) родился в бедной семье, его отец был чтецом церкви Преображения Господня Спасского погоста Новгородского уезда. По окончании Новгородской семинарии он поступил в Петербургскую Духовную академию, но по болезни не смог ее окончить. В 1817 г. он был пострижен и направлен преподавателем в Кадетский корпус. Уже в это время своими способностями он привлек внимание Митрополита Серафима и таких выдающихся духовных писателей, как Иннокентий (Вениаминов) и Филарет (Дроздов). В 1821 г. он был назначен игуменом Деревяницкого монастыря, в 1822 г. - Сковородcкого, но в этом же году переведен в старинный Юрьев монастырь Новгородской епархии.
Особенно ярко архимандрит Фотий проявил себя как противник масонских лож и мистицизма, а также Библейского общества , возглавляемого Министром духовных дел и народного просвещения князем А. Н. Голицыным . По ходатайству {стр. 182} поддерживающих Фотия Митрополита Серафима и графини А. А. Орловой-Чесменской , он был принят Александром I. Беседа с ним произвела на Государя Императора такое впечатление, что деятельность масонских лож в России была запрещена, а после повторной аудиенции в 1824 г. было упразднено Министерство, возглавляемое князем А. Н. Голицыным. Деятельность Библейского общества была приостановлена уже при Николае I в 1826 г., вследствие доклада Митрополитов Серафима и Евгения Болховитинова. Фотий писал тогда своему другу, архимандриту Симоновского монастыря Герасиму: «Порадуйся, старче преподобный, нечестие пресеклось, армия богохульная диавола паде, ересей и расколов язык онемел; общества все богопротивные, якоже ад, сокрушились».
Личность архимандрита Фотия вызывала разные чувства у его современников. С одной стороны, своей антимасонской деятельностью он нажил немало врагов, интриговавших и распространявших против него многие клеветы. Но в то же время его {стр. 183} борьба за чистоту православия, его настоятельская деятельность привлекали к нему большое число истинных почитателей из разных слоев общества. Поклонник архимандрита Фотия, Андрей Николаевич Муравьев, писал о нем: «Замечательно будет лицо его в летописях новгородских: кроме необычайности собственной его жизни, изнурительного поста при ежедневном служении, сорокадневного безмолвия в течение Четыредесятницы и других подвигов. <…> он действительно был не только обновителем своей обители, но и настоящим архимандритом всех монастырей Новгородских, по древнему назначению настоятелей Юрьева» . Следует также добавить, что архимандрит Фотий был известен и как писатель: при его преемниках в библиотеке Юрьева монастыря насчитывалось 24 книги его сочинений.
В числе близких к Фотию людей были известные государственные и церковные деятели. Его духовными дочерьми были княгиня Прасковья Михайловна Толстая - дочь М. И. Кутузова-Голенищева; вдова Г. Р. Державина, Дарья Алексеевна; дочь героя Чесмы, графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская и др. Памятником взаимоотношений с ними осталась их обширная переписка.
Среди почитателей Фотия был много богатых благотворителей, их усердие весьма способствовало обновлению Юрьева монастыря. С 1821 по 1831 г. архимандрит Фотий получил от них до 300 тысяч рублей. Но главной благотворительницей была А. А. Орлова-Чесменская. Графиня Анна Алексеевна благотворила многим монастырям, в том числе и Сергиевой пустыни, которую она не раз выручала в трудных обстоятельствах. Однако с архимандритом Фотием и с Юрьевым монастырем ее связывали наиболее близкие духовные отношения. На Юрьев монастырь она истратила до 1832 г. около 700 тысяч рублей. Благодаря этим огромным суммам, архимандрит Фотий поднял монастырь из развалин и превратил его в одну из самых богатых и прекрасных обителей России. Но, по словам А. Н. Муравьева: «Тот же поток щедрых деяний излил [он] на прочие убогие обители древней Славянской столицы. <…> И Святая София, священный залог славы Новгородской, сделалась также предметом его забот». Величайшей заслугой Фотия, считал А. Н. Муравьев, было «восстановление древнего чина иноческой жизни в своей обители, и возбуждение чрез то духа молитвы <…> самый чин богослужения и церковные напевы отзывались давно минувшим, и потому роднились с сердцем; невольно разжигая дух молитвы, видением и слышанием древнего церковного быта».
Эти слова А. Н. Муравьева позволяют думать, что направление Фотия в руководстве монастырем было сродни тому, которое проводил в Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий Брянчанинов. Встречались ли они лично - об этом свидетельств нет. Жизнеописание Святителя отмечает только, что в 1832 г. заезжал в Юрьев монастырь и представился там настоятелю Михаил Васильевич Чихачев. Но, во всяком случае, графиня Анна Алексеевна, поддерживавшая дружеские отношения с Сергиевой пустынью, конечно, рассказывала своему духовному отцу о ее молодом настоятеле. И приведенное письмо архимандрита Фотия к архимандриту Игнатию - от старшего к младшему - весьма благожелательно.
Посетил архимандрит Игнатий Юрьев монастырь в 1847 г. по пути в Николо-Бабаевский монастырь. 12 июля этого года он писал своему наместнику в Сергиеву пустынь: «…на последней станции к Новгороду пошел сильный дождь, провожавший нас до самого Юрьева. <…> В Юрьеве отец Архимандрит принял меня очень благосклонно; сегодня утром был у ранней обедни в нижней пещерной Церкви; обедню совершал отец Владимир с учеником своим иеродиаконом Виталием: они очень милы - вместе. Отец Владимир служит благоговейно, - как быть старцу; Виталий - с приятною простотою. После Литургии отец Архимандрит отправил соборне панихиду по почившем восстановителе Юрьевской обители. <…> Отец Владимир пришлет тебе два портрета отца Фотия и вид Юрьева монастыря. Один из портретов возьми себе; а другой портрет и вид обители вели обделать в бумажные рамки для моих келлий. Сегодня суббота; скоро громкий и звучный колокол ударит к всенощному бдению; думаю участвовать сегодня вечером и завтра утром в Богослужении, а завтра после обеда отправиться в дальнейший путь».
Из книги Введение в святоотеческое богословие автора Мейендорф Иоанн ФеофиловичГлава 7. Патриарх Фотий Святитель Фотий, патриарх Константинопольский, политический деятель, ученый и богослов, ? едва ли не одна из самых крупных фигур византийского периода истории Церкви. Дата его рождения неизвестна, а умер он около 890 года. Он был родом из богатой и
Из книги Том 7. Письма автора Брянчанинов Святитель ИгнатийПриложения к разделу «Архимандрит Фотий» № 1 Письмо святителя Игнатия к графине А. А. Орловой-Чесменской Милостивая ГосударыняАнна Алексеевна!Господь, его же любит, наказует, и кому приуготовляет блаженную вечность, тому посылает скорби и болезни.Поэтому тот, кому
Из книги Жития Святых - месяц август автора Ростовский Димитрий Из книги Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы автора Мейендорф Иоанн ФеофиловичФотий (ок. 82O- ок. 891) Будучи основной фигурой в религиозной, а также общественно–политической жизни Византии IX в., Фотий был также отцом явления, обычно именуемого византийским «гуманизмом». Его прославленная «Библиотека», оригинальная и неоценимая компиляция
Из книги Библиологический словарь автора Мень АлександрФОТИЙ свт. (ок. 820–ок.891), византийский церк. деятель и богослов, патриарх Константинопольский. Род. в аристократич. семье. Получил разностороннее классич. образование. Занимал при визант. дворе ряд высоких должностей. В результате государств. переворота занял место
Из книги Очерки по истории Русской Церкви. Том 1 автора Из книги Догматическое богословие автора (Кастальский-Бороздин) Архимандрит АлипийАрхимандрит Алипий (Кастальский), архимандрит Исаия (Белов) Догматическое
Из книги Очерки по истории Русской Церкви. Том I автора Карташев Антон ВладимировичМитрополит Фотий (1408-1431 гг.) Он был грек, присланный к нам из КПля. Такое назначение на первый взгляд может показаться несколько неожиданным. Весь предшествующий ход событий клонился, по-видимому, к тому, чтобы окончательно закрепить практику возведения в митрополиты
Из книги Жития Святых (все месяцы) автора Ростовский ДимитрийСвятые мученики Фотий и Аникита В Никомидии, городе Вифинской области , нечестивый царь Диоклитиан (284–305) поднял открытое гонение на христиан; среди города, по его приказанию, были выставлены орудия для мучений: мечи, сечки, рожны, железные ногти, сковороды, колеса, котлы
Из книги Византийское миссионерство [Можно ли сделать из «варвара» христианина?] автора Иванов Сергей АркадьевичII. Фотий Рубежной фигурой византийского миссионерства неизменно признается патриарх Фотий (годы патриаршества с 858 по 867 и с 877 по 886). Его именем освящены кампании по христианизации Болгарии и Руси. Фотий впервые со времен поздней античности задумался над теоретическими
Из книги Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II автора Автор неизвестен Из книги Помоги, Господи, не унывать автора (Гудков) Игумен МитрофанАрхимандрит Фотий (Спасский). Об унынии Вопрос. Что такое уныние?Ответ. Уныние есть дух нашего расслабления, от чего-либо происшедшее, в котором мы, забывая свое звание, лениво и нерадиво творим добродетели или и совсем подвиг благочестия оставляем. И потому уныние тяжким
Из книги Вкус истинного Православия автора Серафим ИеромонахДевятый век: святой Фотий Великий Богословие блаженного Августина (но не его учение о благодати) впервые стало оспариваться на Востоке позже, в IX веке, в связи с известным спором о Filioque (учении об исхождении Святаго Духа также и "от Сына", а не от одного Отца, как этому всегда
Из книги Глас Византии: Византийское церковное пение как неотъемлемая часть православного предания автора Кондоглу ФотийФотий Кондоглу СВЯЩЕННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ И ПЕСНОПЕНИЯ Православные церковные искусства - это искусства богословские. И произведения, которые ими рождаются, отображают собой слово Божие.Эти искусства выражают таинственную сущность нашей религии и обращены к нашим
Из книги Молитвослов на русском языке автораМученики Аникита и Фотий (+305) Мученики Аникита и Фотий (его племянник) были родом из Никомидии. Аникита, военный сановник, обличал императора Диоклитиана (284–305), установившего на городской площади орудия казни, чтобы устрашать христиан. Разгневанный Диоклитиан приказал
Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторовФОТИЙ, митрополит Киевский и всея России, Грек уроженец Морейский из города Монемвасии; воспитывался в пустыне у благочестивого старца Акакия и с юных лет принял сан монашеский. В звании митрополита Монемвасийского прибыл он раз в Константинополь в то время как получено