Аутистическое мышление. Кроме того выделяют и своеобразные типы мышления Реалистическое и аутистическое мышление э блейлер

Аутистическое мышление- психоаналитический взгляд

(анализ работы Э. Блейлера)

Э. Хагверди

С термином "аутизм" за столетие произошли столь выраженные метаморфозы, что он буквально превратился в свою противоположность. Если синдром Аспергера считался эталонным аутизмом, то в рамках современной классификации он даже не удостоился чести быть включенным в данную рубрику. Рубрику РДА в настоящее время относят синдром Каннера и ряд состояний органического генеза. Ни одно из этих состояний не характерезуется "богатым внутренним миром", напротив, чаще наблюдается интеллектуальный дефицит. Но отношение к современному "аутисту" остается как к пациенту с синдромом Аспергера- "Человека дождя". Отношение прежнее- клиника совершенно иная. Поэтому здесь речь пойдет о том аутизме, который был описан Э. Блейлером, автором не только этого термина, но и термина "шизофрения". В современной психиатрии шизофрения подвергается биологическому редукционизму, объясняясь избытком дофамина, в классификациях же выхолащивается до одной нозологической единицы (в сортах шизофрении не разбираемся, все равно лечение одно- протокольное). Блейлеровская концепция шизофрении основывается на идеях З. Фрейда, который относил данную патологию к "нарциссическим" неврозам. Отметим что блейлеровский "аутизм" практически синонимичен фрейдовскому "нарцизму".

Вот как определяет аутизм сам Блейлер: «Одним из важнейших симптомов некоторых психических заболеваний является преобладание внутренней жизни, сопровождающееся активным уходом из внешнего мира. Более тяжелые случаи полностью сводятся к грезам, в которых как бы проходит вся жизнь больных; в более легких случаях мы находим те же самые явления в меньшей степени. Этот симптом я назвал аутизмом». Блейлер считает аутистическое характерным не только для шизофрении и сновидений. Аутистическое мышление- не патологический процесс, а нормальный компонент мышления, который резко отличается от мышления рационального. Он утверждает, что бред, несмотря на свою нелогичность, является попыткой преодоления противоречий, связанных с одним или несколькими определенными комплексами.

Тенденциозность аутистического мышления заключена в том, что ассоциации, совпадающие с аффективным стремлением, прокладывают себе путь, противоречащие же тормозятся. Аутистическое, таким образом приравнивается к аффективному. Блейлер различает два принципа управления аутистического мышления. Оба принципа имеют как структурирующую, так и репрессивную функции. Первый принцип связан с прокладыванием пути и увеличением логической ценности для совпадающих с аффектом ассоциаций, и репрессией не совпадающих с аффектом представлений. Второй принцип характеризуется активацией, выстраиванием ассоциативных путей, доставляющих в итоге удовольствие, и репрессией представлений, связанных с неудовольствием. То есть, аутистическое мышление целиком и полностью находится в пределах принципа удовольствия. Происходит своеобразная редукция реальности до уровня поставщика представлений. Противоположностью аутистического мышления Блейлер называет мышление реалистическое, определяя его так: «В реалистическом мышлении, в нашей жизни и в наших поступках большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным; многие из этих желаний едва ли доходят до нашего сознания». Понятно, что аутистическое мышление «выбирает» ассоциативные траектории, дает выражение тенденциям благодаря аффекту, и представления, не соответствующие аффекту просто не включаются в цепочку. и «реалистическое мышление представительствует действительность; аутистическое мышление представляет себе то, что соответствует аффекту». Но за счет чего, за счет какой силы происходит игнорирование и блокада влечений, в свою очередь перегруженных аффектом? На этот вопрос не так-то легко ответить. Должна существовать некая сила, которая могла бы противостоять аутистическому удовлетворению: «тот, кто удовлетворяется аутистическим путем, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований к тому, чтобы действовать». Но почему в итоге действие происходит? Говорить о принципе реальности, (который работает на "одной стороне" с принципом удовольствия) как об основании, возвращающем субъекта в действительность, и порывающее с аутизмом нельзя- психотик в современном мире находит себе нишу, в котором его основные жизненные потребности удовлетворяются, вернее эта ниша находит его, при этом жизненные потребности реализуются, и даже с минимумом затрат, что весьма экономично. Поэтому нельзя сказать, что психотик не приспособлен к реальности. Блейлер пишет, что «в то время как аутизм приводит вследствие осуществления желаний прежде всего к экспансивному бреду, восприятие препятствий должно порождать бред преследования. Отсюда в этих случаях цель аутизма заключается в том, чтобы создать болезнь. Болезнь должна позволить пациенту избежать предъявленных реальностью требований, которые слишком тягостны для него». Так что не нужда, не принцип реальности заставляют субъекта порвать с аутизмом. Тогда что это за сила? Возможно, одно, доминирующее влечение, и соответствующий ему аффект подавляет все остальные, как монотеистический Бог подавляет и исключает языческих богов? В аутистическом мышлении языческие божки-тенденции мирно сосуществуют друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу. Но чем тогда является этот господствующий и ревнивый аффект? Не кастрационная ли это тревога? Или скажем проще, разве не очевидно, что подавление аффекта влечения является само- по себе наслаждением, выходом за пределы принципы удовольствия? Тогда само привычное нам, консервативное реалистическое мышление порывает с принципом удовольствия, являясь наилучшим трансгрессивным актом. И для этого субъекту не требуется абсолютно никаких галлюциногенов и прочих психоделических мероприятий. И наоборот, измененные состояния сознания погружают субъекта в принцип удовольствия, и потому не только не обладают никаким «революционным» потенциалом, а напротив, оказываются на проверку предельно консервативными. Но с другой стороны, нельзя сводить реалистическое мышление по Блейлеру к мышлению «здравому». «Здравое» мышление нужно понимать как раз как аутистические фантазии бодрствующего, условно нормального человека.

Аутистическое мышление не является прерогативой бессознательного, Блейлер проводит различие между аутизмом и фрейдовским бессознательным: «у Фрейда аутистическое мышление стоит в таком близком отношении к бессознательному, что для неопытного человека оба эти понятия легко сливаются друг с другом. Однако, если понимать вместе со мной под бессознательным всю ту деятельность, которая во всех отношениях равнозначна обычной психической деятельности, за исключением того лишь, что она не осознается, тогда нужно строго подразделить оба эти понятия. Аутистическое мышление может в принципе быть столь же сознательным, как и бессознательным». Аутизм использует метафору и метонимию, причем ассоциация, подобранная по второстепенным признакам, затем воспринимается субъектом в «первоначальном», «традиционном», буквальном значении. Здесь становится очевидна диссоциация между высказыванием, и его интерпретацией психотическим, сновидящим, или фантазирующим субъектом, то есть тут налицо вытеснение в самом широком смысле слова, и, соответственно, бессознательное сказывается во всем своем великолепии. Блейлер различает два типа аутистического мышления, в зависимости от генеза. В первом случае почвой служит шизофрения или сновидение (можно смело отнести сюда и эффекты галлюциногенов) даже «прочно установленные понятия», подвергаются диссоциации, и воссоздаются затем в произвольной форме, в сюжете сновидения или психопатологической продукции. В противоположность этому аутизм условно нормального человека в состоянии бодрствования не приводит к расщеплению «традиционных» ассоциативных связей, то есть ассоциациативные связи остаются понятными другим. Аутистическое и реалистическое мышление тормозят друг друга, фантазии детей, сновидения, «недоступные» логике сферы (мировоззрение, религия, любовь), аффективная доминанта а так же шизофрения предполагают аутистическое мышление. Рациональное же мышление, если следовать этой логике, должно получить свою максимальную реализацию в мышлении невротика навязчивости, так как данный невроз наиболее рационален и логичен, несмотря на видимую иррациональность. Тогда, в свете задерживания разрядки становится очевидной близость понятий «логическое» и «анальное». Аутистическое мышление, замечает Блейлер, отнюдь не всегда полностью достигает своей цели, так как изначально в него включены неразрешимые противоречия влечений, что и будет проявлятся в виде абивалентности, в итоге приводящее к чувству вины и укорам совести. Блейлер говорит о том, что не может представить себе существо, которое не реагировало бы в первую очередь на действительность. Даже субъект не исключение в этом отношении, если учесть тот факт, что его действительностью является действительность языковая. Блейлер также показывает, что аутистическое мышление в филогенетическом отношении не является ни более примитивным, ни более прогрессивным по сравнению с реалистическим. В определенный момент оно присоединяется к реалистическому (а не возникает из последнего), и далее они развиваются параллельно, различаясь все более резко, вплоть до того, что становятся противоположными друг другу. Далее Блейлер говорит об «невероятном однообразии», ограниченном числе сюжетов аутистических форм мышления, основываясь на материале сновидений, мифов, религии, психологической продукции, подчеркивая неправомерность постулата о «прирожденных идеях» (тем самым не соглашаясь с Юнгом), однако осторожно замечает, что «в аутистической символике существует прирожденное всем людям направление идей». Эти направления, надо полагать, соответствуют тенденциям наименьшего сопротивления, так как аутистическое мышление целиком находится в пределах принципа удовольствия. «Если аутистическое мышление в общем и целом должно показаться вредным заблуждением, то каким образом столь юная в филогенетическом отношении функция могла получить такое большое распространение и силу?» задается вопросом Блейлер. И находит пользу аутизма в том, что он заряжает энергией цель, поставленную реалистическим мышлением, рисуя в воображении красочные, аффективные и потому односторонние картины результата. Иначе сложно было бы результативно действовать, так как всякая беспристрастность в итоге привела бы к неминуемой инфляции цели и к бездействию. Но не этот ли феномен мы видим в клинике шизофрении, там где аутистическое мышление отчуждено от реалистического?. У пациента с шизофренией аутизма не больше чем у невротика, просто сам аутизм живет своей аутистической жизнью, а реалистическое мышление- своей. Думать с помощью уготовленных, наличествующих в языке аутистических связей, проторенных самим языком, ставших его структурой наиболее экономично. Эти противотревожные тенденции не есть архетипы, и, надо признать, то, что они совершенно не изучены и по сей день. От архетипов Юнга названные тенденции отличаются отсутствием нуминозного компонента. Они не вызывают у субъекта при встречи с ними никаких мистических переживаний, не несут в себе транстендентальной, сакральной тайны. Они лишь снижают избыточное напряжение, избавляя субъекта от травмы наслаждения. Если и приходится говорить о каких- либо целях этих направлений, то лишь как о каналах сброса напряжения, вызванного тревогой. Таким образом, рисуя на скучном уроке мандалы, субъект не сталкивается с потустороннем бытием Самости, он всего лишь успокаивается, сбрасывая излишек напряжения, кроме того, если он все-таки сталкивается с этими переживаниями (благодаря психотерапии, конечно же) он успокаивается в двойне. Одно дело, когда субъект выводит в школьной тетради кружочки, а совсем другое, когда он тем самым совершает мистическое таинство.

Аутистическое мышление - умственная деятельность, непосредственно ориентированная на удовлетворение собственных желаний, или «мышление, которое определяется лишь желаниями» (Райкрофт, 1995). Является полной противоположностью реалистического мышления. Впервые описано Е.Блейлером (1911).

Е.Блейлер отмечает следующие признаки аутистического мышления.

1.Это алогичное мышление, при котором отсутствуют не только логика, но и вообще какие бы то ни было регулярные правила движения мысли. При этом мысли находятся в грубом противоречии как с действительностью, так и между собой: «Самые противоречивые желания могут существовать наряду друг с другом и получать даже выражение в одних и тех же аутистических мыслях: быть опять ребёнком, чтобы простодушно наслаждаться жизнью, и быть в то же время зрелым человеком, желания которого направлены на большую работоспособность, на важное положение в обществе; жить бесконечно долго и заменить одновременно это жалкое существование нирваной; обладать любимой женщиной и сохранить вместе с тем для себя свободу действий…» При этом индивид полностью игнорирует и пространственные, и временные отношения: «перемешивает бесцеремонно настоящее, прошедшее и будущее. В нём живут ещё стремления, ликвидированные для сознания десятки лет тому назад; воспоминания, которые давно уже стали недоступными реалистическому мышлению, используются им как недавние, может быть, им даже отдаётся предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоречие с актуальностью».

2.Это кататимное мышление, то есть мышление образное, неконтролируемое, грёзоподобное, направляемое исключительно желаниями и опасениями индивида, совершенно не считающегося с реальностью. Содержание мысленных образов при этом таково, что оно воспринимается индивидом как полностью отвечающее его потребностям, в чём бы они ни состояли: «Цель достигается благодаря тому, что для ассоциаций, соответствующих стремлению, прокладывается путь, ассоциации же, противоречащие стремлению, тормозятся, то есть благодаря механизму, зависящему, как нам известно, от влияния аффектов».

3.Символический характер мышления, когда из всего содержания понятия как бы выхватывается лишь его малая и далеко не самая существенная часть, но именно она и представляет это понятие: «Аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей, даже ошибочным, … он постоянно оперирует с недостаточно продуманными понятиями и ставит на место одного понятия другое, имеющее при объективном рассмотрении лишь второстепенные общие компоненты с первым, так что идеи выражаются в самых рискованных символах». Эта символика, указывает Е.Блейлер, «повсюду отличается невероятным однообразием, от человека к человеку, из века в век, от сновидения вплоть до душевной болезни и до мифологии… Одни и те же комплексы всегда дают повод к символике, и средства для их выражения всегда одинаковы… Символы, известные нам из очень древних сказаний, мы вновь находим в бредовых построениях наших ».

4.Утрата способности отличать воображаемое от реального. Это проявляется, во-первых, тем, что индивид не испытывает побуждения к тому, чтобы удостовериться в своей правоте, он не чувствует и необходимости в том, чтобы как-то повлиять на реальность в соответствии с аутистическими соображениями. Во-вторых, механизмы аутистического мышления создают удовольствие от удовлетворения желания самым непосредственным образом: «Тот, кто удовольствуется аутистическим путём, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований, чтобы действовать».

Е.Блейлер подчёркивает «прирождённый» и «юный» в филогенетическом плане характер аутистического мышления. Это мышление присоединяется к реалистическому к тому времени, когда создаются более сложные и точные понятия, и с тех пор развивается вместе с ним. Оно берёт начало в возрасте детей до 3–4 лет, когда они начинают продуцировать мысленные образы. Аутистическое мышление не изолировано от реалистического: «Между аутистическим и обычным мышлением не существует резкой границы, так как в обычное мышление легко проникают аутистические, то есть аффективные элементы». Аналогами аутистического мышления в норме являются сновидения, мечты, фантазии, возникающие в состояниях утраты сознательного контроля умственной деятельности.

Аутистическое мышление является, таким образом, индивидуально-психологическим феноменом, в значительной степени изолированным от социальных и сознательных влияний. В той мере, в какой справедливо последнее утверждение, представляется сомнительным другое, а именно мнение о том, что мифология есть порождение аутистического мышления. Это мышление, добавим, является только образным, практического или концептуального его варианта не существует.

Что отличает обыкновенного чудака от человека с синдромом Аспергера? Эйнштейн, Моцарт и Тесла - всех их сегодня поместили бы в аутистический спектр. Аутизмом называют очень широкий диапазон состояний. Есть дети-аутисты, которые не могут говорить, но есть и талантливые ученые и инженеры. Как помочь гениям и изобретателям реализовать заложенный в них потенциал? Для этого нужно понимать, что происходит у них в голове.

Чтобы думать как аутисты, необходимо забыть вербальный язык. Я думаю образами. Например, если я скажу: «Представьте себе шпиль церкви», большинство людей представят некий обобщенный, абстрактный шпиль. Я вижу только конкретные образы. Они всплывают в моей памяти, как череда картинок по запросу в Google. Вот церковь моего детства. Вот еще одна - в Форт-Коллинзе. А теперь - знаменитые церкви, одна за одной. И я могу держать эти образы в голове, превратить их в фильм.

Отличительная особенность аутистического мышления - внимание к деталям. Посмотрите на тест, в котором необходимо найти большие или маленькие буквы. Мозг аутиста гораздо быстрее справится с этой задачей. Мозг обычного человека игнорирует детали. Меня беспокоит, что сегодня обучение становится все более абстрактным. Во многих школах отменили уроки прикладного творчества. А ведь рисование и подобные занятия могут развить способности аутистов.

Многим детям-аутистам нужно пропустить алгебру и перейти сразу к геометрии и тригонометрии

Некоторые исследования показывают, что в мышлении людей аутистического спектра зрительная зона первична. Если ребенок, который учится в третьем классе школы, рисует с перспективой, вы можете определить, что у него развито визуальное мышление. Но, конечно, не каждый ребенок-аутист будет визуальным мыслителем.

Дело в том, что аутистическое мышление всегда узко специализировано. Дети-аутисты могут быть одаренными в одной сфере, но неуспевающими в другой. Моим слабым местом была алгебра. И мне так и не разрешили заниматься геометрией или тригонометрией. Это было большой ошибкой. Я замечаю, что многим детям-аутистам нужно пропустить алгебру и перейти сразу к геометрии и тригонометрии.

Мои особенности пригодились мне в работе с животными. Они тоже мыслят сенсорно, а не вербально. Они думают образами, звуками, запахами. Представьте, сколько информации они могут найти на обычном пожарном гидранте. Животное знает, кто там был, когда он там был, друг он или враг и можно ли с ним спариться. И это очень подробная информация.

Изучение этих подробностей позволило мне очень хорошо понять животных. Мой мозг, как и мозг животных, делит сенсорную информацию на категории. Человек на лошади и человек, стоящий на земле, воспринимаются совершенно по-разному.

Например, лошадь, над которой издевался наездник, будет совершенно спокойно относиться к ветеринару и мастеру, подковывающему ее, но не потерпит на себе наездника. Или конь, которого избивал тот, кто его подковывал, будет очень агрессивен с людьми, стоящими на земле, с ветеринаром, но не будет против наездника. Человек на лошади и пеший человек - не одно и то же. Для меня очень разные образы.

Такая способность делить информацию на категории дана далеко не всем. Когда я приезжаю помочь, если на заводе проблемы, часто никто не может разобраться: «Может, персонал не обучен? Или что-то не так с оборудованием?» Иными словами, они не могут отделить проблему с оборудованием от проблемы с персоналом. Я замечаю, что многим людям это дается нелегко. Или, скажем, я определила, что проблема с оборудованием. Что это: мелкая неполадка, которую легко починить? Или вся система разработана неправильно? Многим тяжело в этом разобраться, но не мне.

Мышление аутистов зафиксировано на чем-то одном. Но это не значит, что нельзя направлять его и развивать

Другой пример: решение проблемы безопасности авиакомпаний. Я часто летаю на самолетах. Если бы я была инспектором по безопасности, что бы я в первую очередь осмотрела? Хвосты самолетов. Пять смертельных катастроф за последние 20 лет, и во всех случаях у самолета либо оторвало хвост, либо рулевой механизм в хвосте вышел из строя. Проще простого - проблема в хвостах. Но когда пилоты обходят салоны самолета, они не видят то, что находится внутри хвоста. Когда я думаю обо всем этом, я вспоминаю различные конкретные сведения. Я беру маленькие кусочки и складываю из них картину, как пазл.

А как быть с обучением? Когда я была маленькой, я хотела только одного: рисовать лошадей. И тогда моя мама сказала: «Давай-ка попробуем нарисовать что-нибудь другое». Мышление аутистов зафиксировано на чем-то одном. Но это не значит, что нельзя направлять и развивать его. Например, если ребенок любит гоночные машины, можно использовать это при обучении математике: «Давай выясним, сколько времени понадобится этой гоночной машине, чтобы преодолеть определенное расстояние». Иными словами, используйте фиксацию ребенка, чтобы мотивировать его.

Чем могут заниматься дети с визуальным мышлением, когда вырастут? Графическим дизайном, компьютерами, фотографией, промышленным дизайном. Дети со схематическим мышлением - будущие математики, разработчики программного обеспечения, программисты. А из вербальных мыслителей получаются отличные журналисты. Мы должны понимать важность всех типов мышления. И для этого нам нужно научиться искать подход к тем, чей образ мышления отличается от нашего.

Само понятие «пралогическое мышление» введено Л. Леви-Брюлем (1912) для обозначения наиболее раннего этапа филогенетического развития мышления, когда формирование его основных логических законов еще не завершено: существование причинно-следственных связей уже осознается, но их сущность проявляется в форме мистической сопричастности (пар-тиципации). Явления соотносятся по принципу причины - следствия даже тогда, когда просто совпадают по времени.

Партиципация (сопричастность) событий, смежных во времени и пространстве, служит основой для объяснения всего, что доступно наблюдению. Человек при этом предстает тесно связанным с природой (в особенности, с животным миром), неотделимым и зависимым от совершающихся вокруг него естественных и коллективных процессов. При пралогическом мышлении биологические и социальные явления осознаются как происходящие под покровительством или при противодействии незримых природных сил, душ и духов.

Леви-Брюль допускал, что элементы пралогического мышления проявляются в обыденном сознании и в более поздние периоды (бытовые суеверия, предрассудки и массовые страхи, возникающие на основе парти-ципации, а не логического мышления). Патопсихологи нередко находят элементы этого типа мыслительной деятельности у пациентов, страдающих различными расстройствами психики. Иногда говорят также о «магическом мышлении», присущем как представителю архаической культуры, так и любому ребенку. Согласно К. Леви-Стросу, магическое или мифологическое мышление не следует жестко противопоставлять научному (теоретическому, понятийному) как дологическое. Магия и наука представляют собой два самостоятельных способа познания или две альтернативные логики, которые отличаются не столько по своему характеру, сколько по типу явлений, к которым они прилагаются, а также по типу решаемых социальных задач.

Артистическое мышление

Особую, патологическую разновидность мыслительных процессов швейцарский психиатр Э. Блейлер (1857-1939), автор ранних теорий аутизма и шизофрении, обозначил как «артистическое мышление». Оно характеризуется отрывом от непосредственного опыта и «нечувствительностью к противоречиям»: его содержания нередко противоречат логике и социальной действительности. Наиболее распространено среди пациентов, страдающих шизофренией и др. психотическими расстройствами личности.

Наблюдается тенденция сопоставления аутистического и мифологического мышления, однако при этом игнорируется одно существенное отличие: мифологическое м. имеет социальный характер, опирается на коллективные представления, т.е. основано на опыте сообщества, а не индивида; аутисти-ческое мышление обусловлено разрывом интерперсональных (межличностных) связей и побуждается стремлением получить аффективное удовлетворение в изолированном от социума внутреннем мире.

АУТИСТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ.

Блейлер. Этот тип мышления основан на аффективной базе, полностью подчинен внутренним желаниям, мотивам человека, допускает логические противоречия. Отождествление себя с предметами, событиями, искажение реальности. Аутизм часто пользуется неправильными понятиями, нарушаются логические связи. Нарушаются временно-пространственные отношения («умерший возлюбленный не умер»). Защитная ф-ция аутизма – создание болезни; болезнь – щит от социальных проблем, которые не под силу личности. Как сознательно, так и бессознательно.

Пиаже. Аутистическое мышление – (сенсоматорная фаза развития)

· Подсознательное

· Индивидуальное

· Самое ранее в онтогенезе

По Арестовой:

· Преобладание внутернней жизни

· Активный уход из внешнего мира

· Подчинение мысли аффектимвным потребностям

· закрепление положительного аффекта и вытеснение отрицательного

· стремлении к гедонизм

· искаженное понимание времени

Причины доминирования аутистического мышления:

ü нет опыта для овладением практическим мышлениям;

ü недоступность объекта мышления логическому мышлению (любовь, например);

ü не свойственные значения чувств (смена полярности при аффектах)

ü ослабление ассоциативной связи

развитие аутизма в онтогенезе:

1. на уровне рефлексов (сенсорика) – сопровождение чувством удовольствия или не удовольствия (например – когда рефлекс имеет положительную или отрицательную эмоциональную окраску)

2. картины воспоминаний (перцепция) аффект может влиять на выбор поведения

3. сознание (логические связи) аффективная окраска того чего еще не случилось – план, мысли. Тут появляется аутистическое мышление

РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ.

Представляет действительность, во многих отношениях противоположно аутистическому. Адекватное (не основанное на аффектах) удовлетворение потребностей. Результат (цель) – один, в отличие от аутистического мышления.

Оно регулируется логическими законами, направленно на внешний мир.

(пример: я не могу есть мороженое потому, что нет денег.

ЭГОЦЕНТРИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ.

Пиаже: «ребенок судит всегда обо всем со своей собственной, индивидуальной точки зрения; ему очень трудно стать на позицию других»; иначе говоря мышление ребенка в значительной степени подчинено «логике» его собственного восприятия.

Основные феномены своеобразной детской логики:

Синкретизм – образование общности между объектами исходя из собственной перцепции и на основе эмоционального компонента;

Нечувствительность к противоречиям;

Переход от частного к частному без обращения к общему;

Непонимание относительности некоторых понятий.

Эгоцентризм проявляется также в эгоцентрической речи. Впоследствии эгоцентризм ребенка преодолевается благодаря процессу социализации.

Наглядное (интуитивное) мышление . Овладение речью. 1 год – способность говорить отдельные слова; 2 года – первые предложения (сначала двухсловные, потом трехсловные). Репрезентативный этап – начало употребления символов. Период от начала репрезентативного этапа до появления операций Пиаже назвал дооперациоальным. Субпериоды дооперационального периода:

ü Доконцептуальный (2-4 года). Развитие символов, воображения, игра «понарошку».

ü Интуитивный (4-7 лет). Ребенок способен выполнять ментальные операции (классификации, количественное сравнение объектов) интуитивно, не осознавая принципов, которые он использует.

Пиаже выделил две особенности детского мышления, которые существенно ограничивают ментальные операции на стадии дооперационального интеллекта: эгоцентризм детского мышления и анимизм (одушевления неживой природы).

Другие трудности: сериация (палочки по длине плохо раскладывают), классификация, сохранение.

Эмоциональное мышление. Майер: познавательный процесс здесь затемнен, отодвинут на задний план, фокус внимания сосредоточен на практической цели, для которой познание является лишь побочным средством. Сейчас эмоциональное мышление – это не отдельный вид мышления, т.к. оно фактически сливается с практическим мышлением. Аффективное мышление; пример: религиозное мышление.

29. Речевое мышление. Основные подходы к его исследованиям.

Речевое мышление – это сложное динамическое целое, в котором отношение между мыслью и словом обнаруживается как движение, проходящее через целый ряд внутренних планов: от мотива к мысли – к опосредованию ее во внутреннем слове – в значениях внешних слов – и, наконец, в словах.

1) Отождествление

 Мышление – воспроизведение речи во внутренней форме – бихевиоризм.

 Речь – внешнее выражение мышления – ранний Пиаже.

2) Речь – оболочка процесса мышления – Вюрцбургская школа.

3) Мышление и речь сложно взаимосвязаны, влияют друг на друга. Развитие речи начинается с одного слова (значащего целое предложение) и идет к грамматически развитым единицам, к высказываниям. Внешне – единица слово, а по внутреннему содержанию – мысль. Развитие речи – расчленение, и мысль, сначала глобальная, расчленяется вместе с ней.

Мышление в чем-то опережает речь, в чем-то отстает – параллельные линии, сходящиеся в речевом мышлении в отногенезе. Единство речи и мышления. Единство – драматический процесс, движение, взаимное проникновение. (Леонтьев)

Язык, речь и мышление

Интерпретация понятия «Язык» к началу 20 века была очень различной.

Характерными для психологии являются следующие трактовки:

· Штейнталь: Язык – не покоящаяся сущность, а протекающая деятельность.

· Вундт: Понятие «язык» нужно понимать процессуально.

В лингвистике же конца 19 – начала 20 века язык рассматривался в первую очередь как застывшая система, взятая в абстракции от реальной речевой деятельности.

Т.о. между психологией и лингвистикой образовалось своего рода историческое размежевание : психология изучает процессы говорения, речь и лишь потом занимается языком; лингвистика изучает язык как систему, не интересуясь реализацией этой системы. Такого рода размежевание удерживается в некоторых психологических работах до сих пор. Рубинштейн , например, категорически утверждает, что «психологический аспект имеется только у речи. Психологический подход к языку неприменим».

Дело доходит до того, что одна и та же проблема именуется психологами «Мышление и речь», а лингвистами – «Язык и мышление».

Это размежевание послужило основой для разграничения языка и речи де Соссюром .

Но, несмотря на то, что ему обычно приписывается противопоставление языка и речи, у де Соссюра нет в собственном смысле дизъюнкции «язык – речь». Соссюр противопоставляет язык и языковую способность. Обе эти категории объединяются понятием «речевая деятельность», которое в свою очередь противопоставляется понятию «речь», которая представляет собой индивидуальный акт, реализующий языковую способность через посредство языка как социальной системы. Язык и языковая способность противопоставлены как социальное и индивидуальное; речевая деятельность противопоставлена речи как потенция и реализация. Т.о. получаются 2 системы координат.

Позже ученики де Соссюра, Балли и Сеше на основании студенческих конспектов и других материалов составили сводный текст, где категория языковой способности совсем отсутствует, и на место трех категорий (язык – языковая способность – речь) встает система двух категорий, а на место 2 систем координат – одна, в которой потенциальное приравнивается к социальному, а реальное к индивидуальному. «Язык не есть функция говорящего субъекта, он – продукт пассивно регистрируемый индивидом».

Несогласованность аргументации и непоследовательность текста, написанного Балли и Сеше, привели к тому, что появилась масса попыток дать различению языка и речи более строгое обоснование. Однако почти все эти авторы оставались в пределах понимания, предложенного Соссюром, реализуя отдельные стороны этого понимания.

Наряду с разного рода толкованиями дизъюнкции «язык – речь» в современной науке есть и другие концепции, вообще отказывающиеся от этой дизъюнкции . Таковы почти все концепции языка, связанные с бихевиористской психологией: они проводят разграничение не между речью и языком, а между текстом и его интерпретацией линвистом. В этом плане интересны работы Щербы и Пайка.

Щерба: Речевая организация – это первый аспект языка. Второй его аспект – это умозаключение, которое делается на основании всех актов говорения и понимания в определенную эпоху жизни общественной группы, или «языковая система». В идеале система и организация могут совпадать, но на практике этого не происходит. Третий аспект языка – языковой материал, или речевая деятельность.

Т.о. речевая организация человека не может сводиться к сумме речевого опыта данного человека, а должна быть своеобразной переработкой этого опыта. Психофизиологическая речевая организация также является социальным продуктом.

Сходную схему предлагает Пайк , противополагающий друг другу язык как «частицы», как «волны» и как «поле».

Концепцию Щерба развивают Зиндер и Андреев . Они предполагают систему не из трех, а из четырех категорий : язык, речь, речевой акт и речевой материал. Речевой материал – это конкретная реализация систем языка. Речевой акт – процесс, порождением которого является речевой материал. Речь – это система сочетаний языковых элементов в тексте.

Недостатки всех работ на тему о языке и речи , наиболее ярко выраженные в работах Зиндера и Андреева:

· Упрощенное понимание речевого материала. Не учитывается того, что текст – это не непосредственная данность. Это не только последовательность материализованных знаков. Это главным образом знаковая модель, материальным телом которой и является эта последовательность. Текст не существует вне его сознания или восприятия.

· Речевой акт («динамическое звено») понимается как процесс, а не как деятельность; он осуществляет перевод характеристик речевого материала из потенциальной в актуальную форму, но и только. Речь – это лишь процесс кодирования некого внеязыкового сообщения при помощи этой системы.

Все это были высказывания линвистов по вопросу соотношения языка и речи. Воззрения психологов не отличаются ничем принципиальным.

Например, Грейс де Лагуна противопоставляет «язык как социальный феномен» и «говорение», включая оба эти компонента в «речь» или «речевую деятельность».

Бюлер предлагает четырехчленную систему координат, организованную посредством 2 координат – «соотносимость с субъектом» и «ступень формализации» (т.е. социальное – индивидуальное и виртуальное – реальное): речевая деятельность, речевые акты, языковые средства и языковые структуры.

Лишь одна психологическая работа формулирует единственную приемлемую для современной науки точку зрения. Это «Механизмы речи» Жинкина .

Первый и главный тезис : речь не есть простая манифестация языка. Она не конец, а начало цепи, объект изучения, а не результат.

С точки зрения речи как объекта, она может получать двоякое осмысление. Первое – представление речевой деятельности как «потока речи», своего рода пространственно-временного континуума говорений. Второе – речь как один из видов деятельности, где деятельность – это совокупность процессов, объединенных общей направленностью. Речевая деятельность здесь берется с учетом всех объективных и субъективных факторов, определяющих поведение носителя языка. Речевой акт – это всегда акт включения речевой деятельности в более широкую систему деятельности в качестве одного из необходимых компонентов.

Второй тезис : указание на то, что речь не является простой манифестацией языка, что она имеет собственную структурную и функциональную специфику. Т.о. нужно разграничивать речь как объект (речевую деятельность) и содержащийся в этом объекте категории, олицетворяющей «речевую специфику».

Третий важный тезис : психология, лингвистика, логика, физиология и др. моделируют один и тот же объект, каждая для своих целей, выделяя в нем свои, существенные с той или иной точки зрения характеристики.

Для психолога в речевой деятельности важно противопоставление речевого механизма и речевого процесса. Также для психолога важно противопоставление языка в предметной форме и речевой коммуникации.

Для лингвиста главное различие проходит между языком как предметом и языком как процессом.

С точки зрения логики, важнейшим различием является различие формы мышления (процесс) и формы знания (предмет).

С философской точки зрения речевая деятельность рассматривается как одна из форм теоретической деятельности. Как любая теоретическая деятельность речевая предполагает единство 3 компонентов: объект, субъект, система общезначимых форм. Единство этих трех компонентов осуществляется в деятельности.

При деятельностной трактовке речи напрашивается иная трактовка мышления . «Континуальный» подход (рассмотренный вначале) рассматривал мышление как совокупность протекающих в субъекте психических процессов.

«Деятельностный» подход предполагает иную трактовку мышления. Согласно этой трактовке, мышление обнаруживает себя не только в речи, но и в реальных целенаправленных поступках людей, в их продуктах. Т.о. ставится вопрос о соотношении речи с содержанием деятельности. Еще одно отличие этой трактовки от первой – это отличие в понимании внутренней структуры деятельности, ее строения. От анализа по элементам, по составным частям целого, здесь переход к анализу по единицам, где единица – это такой продукт анализа, который обладает всеми свойствами целого. Т.о. происходит переход от анализа речевого материала текста, к самой деятельности опредмеченной в застывших речевых образованиях.

Но и при этом подходе мы сталкиваемся с рядом трудностей . Главная из них – мы оказываемся перед фактом существования 2 самостоятельных объектов: речевой деятельности и языка.

Здесь смешиваются 2 проблемы. Первая – проблема объективности, реальности языка. Вторая – это проблема материальности, «субстанциональности» языка (в бытовом значении этого слова). Большинство исследователей склоняются к идее субстанциональности языка.